Только над Боливией небо похоже на озеро. Озеро неба, на дне которого живет волшебная боливийская земля. Земля озер, земля рек, земля гор, земля сельвы и пампы, земля пустынь. Она — застенчивая девушка, в нее нужно влюбиться еще до знакомства с ней, ею надо дышать — и она раскроется навстречу. В самый дождливый сезон она распахнет над вами огромный зонт, а Вы будете думать, что Вам всего лишь повезло с погодой. На пятый день Вашего пребывания в Ла-Пасе она сжалится-таки и перестанет насылать на Вас горную болезнь «сороче», в то время как Вы решите, что акклиматизация прошла успешно. В джунглях она покажет столь диковинную фауну, что напрочь заставит Вас забыть о комарах, тогда как Вы будете нахваливать качества приобретенного репеллента. Она даже поможет Вам разобраться со своими авиакомпаниями, отправляющими самолеты раньше заявленного времени вылета, а Вам все будет казаться, что Вы умеете решать проблемы даже без знания языка.
У Боливии шикарные зеленые косы: департаменты Бени, Санта-Крус и Тариха. У нее разные глаза: озеро Титикака и соляная пустыня Уюни. Она твердо стоит на земле, будто связанная с нею местечком Тиуанако, где сохранились руины древнейшей доинкской цивилизации. Притягивают к себе ее причудливые формы: великолепные Анды. Боливия плачет водопадами и поет волшебным голосом фольклорных мелодий. Боливия любит всем своим сильным, но нежным, строгим, но добрым сердцем. Сердцем своего народа, у которого нет ничего, и есть все.
Я люблю тебя, Боливия. За твой зонт в дождливый сезон, за твои высокогорья, за парящих кондоров, за стада лам, за фламинго, до которых я так и не добралась. За шесть туканов на одном дереве, за красные огни крокодильих глаз в свете фонаря, за ночную песню твоей пампы, за мудрую печальную музыку твоего дорогого мне народа. Я люблю тебя, и уже не знаю, где кончается твое небо и начинается озеро, где кончаются твои звезды и начинаются светлячки, где кончаешься ты, и начинаюсь я…
Приземляемся в международном аэропорту Виру-Виру города Санта-Крус. Практически все рейсы из-за рубежа прилетают не в столицу, а сюда. Выхожу на перрон. Пальмы вокруг одеты в тяжелое, густое серо-синее небо. Боливия любит меня. В самый сезон дождей она будто бы раскрывает огромный зонт над теми городами, в которых я нахожусь. До рейса в Ла-Пас полдня. Такси. Центр. Плакат у дороги: «Закон крусеньо — гостеприимство». Прогулка по центральной площади города, по примыкающим улицам. И становится неважным, что за площадь, что за город… Хочется одного — утонуть на эти несколько часов в его жизни, в его лицах, в его музыке. Я тону в городе, город тонет в зелени, зелень тонет позади такси, возвращающего меня в аэропорт. Задержка рейса на час. Еще на час. Снова на час. Делать нечего: пройдена регистрация, вещи сданы, пошлины оплачены (во многих странах Латинской Америки взимается сбор за пользование аэропортом, за внутренний перелет около 5 долларов, за международный — в пять раз больше). Сесть негде. Примостились с подругой на бетонном постаменте фонарного столба. Репеллент от комаров не спасает. Табачный дым тоже. Наконец, впускают в зал ожидания. Вылет.
Рекомендации: останьтесь в Санта-Крусе на несколько дней. Этот город не должен становиться транзитным пунктом. Если Вас интересует эко-туризм, самые лучшие программы Вы найдете именно здесь. Департамент граничит с Бразилией, а также с департаментом Бени, боливийской Амазонией.
Аэропорт Эль Альто. 4 тысячи метров над уровнем моря. Температура +10. Полчаса по пустому ночному городу. Ла-Пас. Небольшая скромная гостиница с уютным двориком. В номере холодно и сыро. В качестве обогревателя приносят огромный газовый баллон с решеткой-распылителем. Включаю — обжигаю волосы. Выключаю, чтобы за ночь этот прибор не оставил нас без кислорода. Горничный (так получалось, но во всех городах Боливии наши номера убирали исключительно мужчины) объяснил, что горячая вода добывается путем очень медленного поворота вентиля. Десятая попытка заканчивается неудачей. Спать. Три одеяла. Все равно холодно.
Первое утро в Ла-Пасе начинается с мангового фреша и сороче (высокогорной болезни). Симптомы: когда болит все: глаза, голова, когда не хватает воздуха, когда ощущается покалывание в ногах и… когда из шарикового дезодоранта мячиком выпрыгивает шарик! От этой болезни изобретена чудесная пилюля: называется «сороче-пил». Я ее «пил», и со мной уже к вечеру стали происходить странные вещи: голова кругом, ощущение себя почти абстрактное, слушаешь, говоришь, понимаешь и помнишь, но… это не ты! Прежде, чем я поняла, чем вызвано такое раздвоение моей личности, минуло дней пять. Поэтому советую прихватить с собой с родины нурофенчику. На всякий случай.
Ла-Пас — город, похожий на глубокую посудину с широкими, почти пологими краями. Центр расположен на самом донышке. Улицы там горизонтальные и вертикальные, выстроенные лесенками. Очень приятно поутру легко сбежать по ним в кафешку «Дон-Маноло», что на улице Камачо или в ресторанчик «Марбелья» на проспекте Прадо. Ла-Пас — город дождя, и неизвестно, когда и где дождь этот может тебя настичь. Ла-Пас — город спортзал, потому что ни в каком другом месте урбанистического типа Вам не придется столько подниматься в гору по лестницам и без них, накачивая икроножные и остальные, и дыша, к тому же, выхлопными продуктами бесконечно газующих авто, рвущихся наверх по пробкам. Движение — это отдельная тема. Непонятно, зачем придуманы боливийские светофоры и боливийские полицейские (в большей массе представленные женским полом). Пешеходы пересекают улицу, где хотят. Водители при этом невозмутимо трогаются с места и не замедляют хода. Ни одной аварии за неделю в Ла-Пасе мы не видели. Ла-Пас — город забастовок, митингов, выступлений президента и народных гуляний. Все перечисленные события мы неоднократно имели честь наблюдать за недолгое наше пребывание в городе. Эво Моралеса мы тоже видели и слышали. На меня его речь оказала столь волнующее действие, что я купила боливийский флажок и добыла листовку с текстом новой песни «Боливия меняется». Проходящие косились на гринго, размахивающую флажком и распевающую новый хит. Но я была преисполнена патриотического чувства и ничего не могла с собой поделать.
Рекомендации: в Ла-Пасе останавливаться в хороших отелях, если не хотите мерзнуть и терять по полчаса, пытаясь вымолить у крана пролиться горячей, а не ледяной водой. Возьмите с собой привычные таблетки от головной боли.
На второй день мы двинулись в Тиуанако, местечко, затерянное в пустыне на высоте 4000 метров над уровнем моря, в котором зародилась одна из самых древних на земле цивилизаций, носящая то же имя. В результате археологических раскопок найдены руины жилья, построенного за тысячу лет до рождества Христова, хотя только в 200 веке это поселение превратилось в крупную доинкскую цивилизацию (инки застали ее уже в руинах). Согласно легендам аймара, одного из самых древних индейских народов Анд, город этот был построен первыми обитателями земли во главе с богом Виракочей еще до того, как появились солнце и звезды. Существуют версии, по которым город стоял у озера Титикака, тогда как в настоящее время он находится в 18 километрах от него и на 30 метров выше. Посмотрели на орлов в небе, на Ворота солнца, пообщались друг с другом через волшебное отверстие в стене, своего рода двусторонний микрофон. Говоришь через него негромко, а слышно далеко. Потискали местную детвору, совершили шоппинг, накупив шалей с изображением богини земли Пачамамы. В местном ресторанчике отведали мясо ламы и мате из листьев коки. Надо отметить, что сам по себе лист в натуральном виде имеет лишь тонизирующий эффект и не дает никакого дурмана. Кстати, от сороче помогает на ура.
На третий день предстояло знакомство с озером Титикака. Расположено почти на той же высоте, в двух часах езды от столицы на границе с Перу. Никак стороны не придут к согласию, кому какая часть названия принадлежит. Чтобы добраться до города Копакабана, что на берегу, пришлось переправляться паромом вместе с автомобилем. В центре города находится белоснежная церковь. Местные жители освящают в ней свои машины. Едешь в Копакабану, а тебе на встречу детишки с букетами: «купите, купите», да машины разукрашенные лентами и цветами. Думаешь: день свадеб в Боливии. Ан нет, день освящения машин. Год назад я была уже в Боливии, и у дома на въезде в Копакабану сфотографировала трех малышей. В этот раз я снова увидела их, моих знакомых чумазых ангелочков. Выросли, изменились… Туристам советуют посетить остров солнца, но у нас по времени не сложилось. Подруга изъявила желание взять весельную лодку вместо моторки, погребла с полчасика, да на берег. В прошлом же году мы брали мотор, за совсем маленькую сумму нас катали по озеру в течение трех часов. Вода холодная, градусов 13. Чистая настолько, что в ней разводят форель. Цветы у берега и на островках почему-то исключительно желтого цвета. Дорога назад заняла вдвое больше времени, так как пошел град. В Боливии нельзя спать в дороге потому, что жалко просыпать такие пейзажи и такие лица.
Еще один не напрасно прожитый день. Три часа на такси — и строгий пейзаж Альтиплано переходит в тропики. Это можно увидеть при условии, если переживешь дорогу. Ширина проезжей части (а больше никакой части у дороги нет) — метра два. На особо опасных поворотах стоят «мальчики» с рукодельными светофорами: на деревянную раму с одной стороны натянут красный, а с другой — зеленый пакет. Эта икебана прикручивается к флагштоку. Толкование цветов стандартное. Мальчику желательно платить. Когда у дороги случается расширение на полметра, ее нужно проглядывать в даль и, обнаружив приближающееся ТС ожидать его проезда. Золотое правило боливийского водителя — посигналить. Перед поворотом, перед перекрестком и так, для души. В нескольких пунктах обустроены принудительные природные авто-мойки. Это места, в которых водопады впадают в дорогу. Городок Короико — маленький боливийский рай. Очень уютный. Там продается дешевый кубинский ром, говорят, вкусный. Во время сезона дождей горную дорогу размывает, и люди остаются отрезанными от «большой земли». Все необходимое жителям доставляют вертолетом.
Рекомендации: помимо купальника прихватить иконку и на дорогу смотреть, предварительно помолившись. Не полениться и проехать полчаса в глубь леса к трем водопадам. В одном из них можно искупаться.
На пятый день был праздник Аласитас. Слово в переводе с языка аймара означает «купи меня». Отмечается в сезон дождей с 24 января по всей стране, но больше в столице. Посвящен Экеке, богу достатка. Экеке — пример синтеза индейской и европейской культур. Центр города весь превращается в ярмарку миниатюрных фигур. Считается, что, покупая в миниатюре, ты обретаешь шанс получить в следующем году настоящий предмет мечтаний (купишь чемоданчик — поедешь в путешествие, машинку — станешь владельцем авто). На прилавках можно видеть и крошечные домики, и фигурки домашних животных, и мешки с крупами, и толстенные пачки малюсеньких купюр в боливиано, долларах и евро. По сходной цене можно обрести наборчик, в котором присутствуют все перечисленные ингредиенты. Я, было, кинулась покупать на память мини-паспорт гражданина Боливии, но из суеверия воздержалась.
Ну а потом была сказка! Досмотр смешной: откройте рюкзак. Остроносенький фокер, обшитый изнутри тонкой фанерой, забрал нас с военного аэродрома. Час полета, за который заснеженные макушки Анд перерастают в джунгли. В городке Рурренабаке, что на берегу речки Бени, есть аэропорт, но нет взлетно-посадочной полосы. Просто травка растет по площади всего летного поля. Поэтому мы до последней минуты не знали, вылетим ли, ну а потом не знали, улетим ли обратно… Нас встретили, отвезли в отель «Орьенталь». Милое место. Низкая длинная постройка, поделенная на небольшие комнаты. Все окрашено в светлые цвета, белье и полотенца почти не пахнут сыростью, как в столице! Во дворе огромный тент, под которым развешано около шести гамаков. Гамак — это песня. Слева — карамбола, справа — манговое дерево, которое осыпается всю ночь и мешает спать. Мы тут за него по 60–70 рублей платим, а они там его ведрами на помойку относят! Как, собственно, и авокадо, зовущееся в ихних краях пальтой, и прочие другие тропические штуки. Диалог матери и сына, владельцев отеля:
— Карлос, ты решил, где мы посадим манговое дерево, за твоим домом или перед моим?
— Не знаю, я пока думаю.
— Думай, это нужно твоим детям.
Утром другого дня за нами прислали старенький белый джип, в котором кроме нас в джунгли отправился обслуживающий персонал: кухарка Ильда, гид Карлос (другой, не хозяин отеля) и Альфредо, должность которого мы так и не уяснили. Джунгли в Боливии двойного типа: сельва и пампа. В сельве густая и высокая растительность. В пампе она пореже и пониже. Фауна одинаковая. Мы выбрали пампу. После трехчасового джиппинга и столько же часового «фоттинга» мы прибыли в городок Санта-Роса. Там водители гудками кому-то передали клич. Через минуту подплыла тонюсенькая четырехметровая каноэ, в которой уместились все мы плюс провиант на три дня. Разместились (точнее, кинули рюкзаки), пообедали и отправились в неблизкий путь к неведомым землям боливийской Амазонии. Углубимся в местную географию: наша речка, Якума, впадает в реку Маморе, та, в свою очередь, в Мадейру, ну а Мадейра — в саму Амазонку. Вода в Якуме прозрачного черного цвета. В ней водятся черные кайманы якаре, черепахи, розовые дельфины и, если гид не пошутил, пираньи тоже заплывают иногда. На суше обитает самый большой мировой грызун копибара (похож на морскую свинку, а по размерам тянет на обычную сухопутную свинью), есть ягуары, пумы и пантеры, которых, к несчастью или счастью, повстречать не удалось, несколько видов приматов (ревуны красные, черные и желтые, ленивцы, обезьяны-белки, которых часто путают с капуцинами). Богата крылатая диаспора: огромный кокой, какой летает с открытым клювом и очень похож на пеликана, только без мешка. Ярко-алая птичка матико, орлы, куры, цапли и журавли разных цветов и конфигураций, попугаи ара, колибри, совы и, конечно, туканы. Мы резвились, как дети, сидя на носу каноэ и болтая ногами в черной воде Якумы, а зоркий Карлос скользил глазами по проплывающей мимо округе, и то и дело кричал: смотрите, там! Мотор замолкал и лодка пятилась обратно, туда, где лениво прятались от нас крокодилы, черепахи и прочая фауна. В одной из заводей наш добрый проводник лукаво показал нам на воду. Поразмыслив минут, эдак, десять мы, одна за другой плюхнулись в реку. Страх пришел через полсекунды, несмотря на убеждения Карлоса, что там, где плавают розовые дельфины, не бывает кайманов. Как бы ни было, теперь у нас есть законное право хвалиться, что мы купались в реке, кишащей крокодилами. Тесно пообщаться довелось с одним геной, который затих в полуметре от судна в зарослях, и боялся нас куда больше, чем мы его. С семейством крошечных обезьянок-белок, которые за радость почесать их за ушком брали по банану с человека. С желтоклювыми мамой и птенцом неизвестной породы, что притворялись ветками, вытянув шеи и носы. С шестью туканами, мы искали их на протяжении всего пути, а нашли на последнем дереве нашего маршрута. С розовыми речными дельфинами. В лагерь возвращались около восьми вечера, Карлос достал фонарь и лучом водил по водной глади, из темноты вдруг вспыхивали красным глаза аллигаторов. Мы попросили его остановить лодку и заглушить мотор. Самая завораживающая на земле музыка — это музыка ночных джунглей: ее рокочут цикады, ухают совы, плещет вода, поют птицы, жужжат комары и крякают крокодилы. Да-да, именно крякают. Настоящее вербальное общение произошло на наших глазах у Карлоса с рептилиями. Карлос зажал нос и стал издавать звук, напоминающий одновременно горловое пение, икоту и кряканье. Моментально со всех сторон последовали идентичные звуки: кайманы якаре говорили с ним!
В лагере нас ждал сытный ужин: жареные бананы и лазанья. К слову сказать, кухня в Боливии простая и несильно отличается от нашей. Основные ингредиенты: говядина, свинина, курятина, картофель, бобовые, кукуруза, которую местные называют «чокло», яйца и рис. Рыбные блюда встречаются реже. Из более экзотичных продуктов: мясо ламы, маниока (по-местному, юкка). И упомянутый ранее мате из листьев коки. Стоит отметить, что не так страшна кока, как ее малюют. Употребление чая из коки, а также использование ее в качестве жвачки, не дает ровно никакого опьянения. Проверено.
Чудесное боливийское вино едва не помешало нам добраться до душевых. Дело в том, что все постройки лагеря Караколес соединены между собой деревянными мостками на сваях высотой около метра, на случай разлива реки. Ночью, когда луна давала больше света, чем малюсенькие лампочки, путь до санузла казался воистину героическим. По стенкам кабинок шуршали маленькие ящерки, в уголках прятались глазастые древесные лягушата, казалось, их нисколько не пугали брызги воды, за день прогретой солнцем. Перед сном в нашу светелку, сооруженную из досок и москитной сетки, крытую сухими пальмовыми ветвями, заглянул сердобольный Карлос и показал, как нужно проникать под москитные чехлы. По его хитрой технологии, нужно было сначала освободить часть чехла из-под матраса в предполагаемом месте входа, взять полотенце и помахать им перед собой, словно бандерильеро перед быком. Затем полотенце отбросить в сторону, мигом задрать край полотна, запрыгнуть на кровать и подоткнуть сетку под матрас, словно одеяло под свою тушку холодной московской ночью. Мне не удалось обхитрить местных кровопивцев, один проник под балдахин вместе со мной и оказался беспощаден.
На второй день нам не повезло, с рассвета зарядил ливень, из-за чего мы пролетели с пешей прогулкой и поиском анаконд. Снова запрыгнули в лодку. Река разлилась, видимой суши не осталось, деревья, казалось, растут не из земли, а из воды. Кайманы ликовали, а птицы сидели по деревьям мокрые и грустные. Как говорится, что кайману хорошо, то птице смерть.
Рекомендации: январь — не совсем удачный месяц для подобной экскурсии. Сезон дождей, а дождь для боливийских дорог — первый враг. Вместе наружных репеллентов лучше за три дня начать пить витамин, говорят, помогает. Для поездки в тропики необходимо правится от желтой лихорадки. Также советуют принимать профилактические таблетки от малярии. Лучше отвести дней восемь на всю поездку, чтобы посетить и сельву, и пампу. Не стоит ехать стихийно — лучше пусть рядом будет человек, знающий лес. По меньшей мере, Вам будет обеспечена самая зоркая пара глаз.
Вечером по возвращении в Рурренабаке захотелось экзотики. Карлосу было дано задание найти шамана. Ровно в десять вечера он заговорщицки постучал в окошко. Пришли. Шамана звали каким-то стандартным именем, он имел до неприличия юную жену, успевшую подарить ему четверых прекрасных детишек. Шаманил по месту жительства. На прикроватной тумбочке наряду с жениной косметичкой присутствовали аргентинские карты, пачка сигарет и два черепа. Заверил, что последние отнюдь не из папье-маше. Закурил. Подруга стрельнула у него сигаретку, нарушив тем самым весь мой благоговейный настрой. Тут наш маг изобразил по-ленински мудрый прищур, истребовал по 20 боливиано за судьбу, раскинул карты и совсем вкратце поведал нам, что у обеих у нас были в жизни хорошие и плохие моменты. Что и у нас, и у наших спутников случались прежде другие отношения. Словом, рассказал как на духу все то, о чем мы и не подозревали. Подруга явно хамила, отвечая на его вопросы, и мне не совсем удобно было выступать переводчиком. В итоге трехминутного экскурса по нашим судьбам, товарищ шаман заключил, что все-то у нас неплохо, но для улучшения кармы необходимо бы осуществить «трабахито эспиритуаль», спиритическую работенку, то бишь. Всего ничего, за восемьдесят боливиано с носа. Пообещав подумать и вернуться «маньана», завтра, мы пошли пить пиво.
Писарева Марина, журналист, переводчик с испанского, член Союза писателей России, преподает в РУДН .